Как индустриальные парки диверсифицируют экономику, нужны ли они маленькому городу, как выводить бизнес из серой зоны, что делать с заводом в самом центре города - на эти и другие вопросы отвечает генеральный директор Фонда развития моногородов Илья Кривогов в беседе с партнером КБ "Стрелка" Алексеем Муратовым и аналитиком КБ Владиславой Ежовой.
Илья Кривогов - И.К.
Владислава Ежова - В.Е.
Алексей Муратов - А.М.
В. Е.: Илья, в одном из интервью Вы говорили, что в России софинансирование производственной инфраструктуры развивается быстрее инвестиционных проектов. Среди самых успешных примеров Вы назвали Камский индустриальный парк "Мастер" (далее КИП "Мастер") в Набережных Челнах. Как по-вашему, он успешен только из-за развитой инфраструктуры Челнов, или повлияло что-то еще: особенности города, привычки местных жителей?
И. К.: И то, и другое. Проект задумали, еще когда у нас [в стране] случились первые кризисы, и завод "КАМАЗ" уволил многих сотрудников. После кто-то уехал, кто-то сидел без работы, а кто-то ушел в "гаражную экономику". Но Набережные Челны — молодой крупный город с амбициозным населением, его, как и Тольятти, построили в 1970-х годах. Оба интересны для пространственного изучения — с точки зрения услуг. Многие местные жители не захотели сидеть без дела. Поэтому продолжили заниматься тем же, чем и раньше, но в собственных гаражах. И тогда власти придумали выход: договориться с КАМАЗом и вернуть рабочих в цеха. КАМАЗ, например, предоставлял в аренду площади, оборудование в лизинг, заказывал разные работы, например, шлифовку деталей. Так началась история индустриального парка, и первые его резиденты — их там несколько десятков было, — все работали на КАМАЗе.
Сейчас ситуация обратная. 15–20% связанных с заводом резидентов по-прежнему там работают, а 80% — это новые резиденты. То есть люди стали компетентнее: они развили свой бизнес, увидели рынок и что можно сбывать не только продукцию автопрома. Они освоили совершенно новые ниши. Помогло правительство Татарстана — предложило кредиты и льготные условия для бизнеса.
То есть сейчас КИП "Мастер" — это удобная площадка, с одной стороны. С другой, в Набережных Челнах был спрос населения на производство новых товаров и услуг, не связанных с градообразующей отраслью. И проект получился. К сожалению, это единственный инвестиционный парк такого масштаба в стране, где на одной площадке работают сотни разной направленности резидентов малого и среднего бизнеса.
А. М.: А сколько уволенных вернулось работать в парк?
И. К.: Сначала обратно приходили именно уволенные. Парк стал разрастаться: открыли второй корпус, третий, четвертый, пятый. Сейчас строят КИП «Мастер-6». В него приходят и те резиденты из предыдущих корпусов — так они расширяются, — а также другие: из Челнов и Казани. Это разные компании, но всем им удобно размещать в городе производство, их устраивает стоимость аренды и налоговые льготы. Статус территории опережающего социально-экономического развития тоже сработал. Причем именно на новых площадках.
А. М.: А уволенные остаются в промышленности?
И. К.: Да. Лет семь-девять назад, когда люди увольнялись, им давали работу. Например, предлагали уехать в Тольятти, создавали специальные ООО, куда набирали уволенных, чтобы они что-то делали, лишь бы не сидели без дела. Сейчас такой метод уже не действует. Если люди уволились, то они либо уехали, либо уже не в состоянии работать на этом градообразующем предприятии. Об этом лучше говорить открыто. Если человек уволился, это не означает, что он при возможности вернется и снова станет работать. Возможно, он переквалифицируется. Это серьезная проблема: нужно заниматься переобучением.
А. М.: Закончу с КАМАЗом. Вы говорили, что площадка этой компании очень удобная. В чем еще преимущества кроме того, что она рядом с большим производством?
И. К.: От того, что там производство, никакого удобства нет. Это промзона, то есть там разрешены все виды деятельности. Это не жилая застройка, не экологическая территория: это в чистом виде промышленная зона. Ты приходишь со своим производством и размещаешь его. Это первое.
Второе: там готовые площади. То есть не строишь все заново. Фонд развития моногородов делает там огромный ангар, где можно на самолете летать, по-моему. Помещение полностью обеспечено вентиляцией, энергоснабжением, газом, водой. Ты приходишь, для тебя устанавливают перегородки, сколько нужно – 100, 200, 1 000 или 5 000 метров. Есть коридоры для проезда техники. Получается, там заводы внутри завода. Это очень удобно.
Следующее удобство — низкая арендная плата. Управляющая компания предлагает разные опции во время кризисов. В 2008 и 2012 годах если какое-то предприятие не могло платить за аренду, управляющая компания не закрывала его, а позволяла рассчитаться в следующем году. Компания оставалась, если выдерживала эти условия. Так она сохраняла статус резидента, рабочую силу, кадры и заработную плату.
Другое удобство: в парке работают татарские институты развития по финансовой поддержке. Когда все на одной площадке, ты знаешь компании, их финансовое положение, можешь получить от банка оборудование в лизинг, поддержку со стороны "Корпорации по развитию малого и среднего предпринимательства". Мы договорились с корпорацией МСП, чтобы она открыла в Татарстане офис. И у них будет отдельное направление на КИП "Мастер".
В. Е.: Гаражная экономика есть, наверное, во всех моногородах. Можно ли в меньшем масштабе делать такие проекты для малого и среднего бизнеса на браунфилд-территориях в других моногородах?
И. К.: Я считаю, регионам сложно строить промышленные и индустриальные парки, потому что там не хватает специалистов по управлению инвестициями. По нашему опыту, к сожалению, даже в сильных регионах не всегда могут управлять резидентной политикой в промышленных парках. Это одна из основных проблем. Во всех наших промпарках мы столкнулись с тем, что инвесторы меняются на разных стадиях проекта. То есть регион уверял, что инвесторы останутся, но во всех десяти промпарках практически все инвесторы поменялись. Нужно исходить из того, что это живой процесс. И тут возникает эта проблема: либо ты умеешь управлять резидентной политикой, либо нет. В малых городах возможностей для маневра меньше.
В. Е.: Может быть, попробовать формат не большого промпарка, а нескольких цехов — небольших проектов для малого и среднего бизнеса?
И. К.: Мы немного упрощаем проекты для маленьких городов. Это не техно- и не промпарк, потому что для них есть стандарты, утвержденные правительством, им не просто соответствовать. Там должна быть управляющая компания, уставной капитал, границы, специальные режимы — это целая история. Проекты для маленьких городов мы называем промзонами.
Есть, например, там три предприятия: производство пеллет, домостроительный комбинат и производство мебели. Значит, пусть это будут три предприятия. Управляющая компания и промпарк не нужны. Делаем инфраструктуру, и все. Не следует насаждать кластерные решения в небольших городах. Там нет столько бизнеса, и внешний туда не придет, как бы ни хотел того мэр. Когда население 5 000 человек, экономически активных из них, как правило, 2 500–3 000. Если они работают, и безработица в городе небольшая, то там негде брать персонал. Даже в современных шахтах, например компании "СУЭК" в Ленинск-Кузнецком, работают не шахтеры, а операторы специальной горнодобывающей машины. Люди стали операторами оборудования, а не сами трудятся вручную. И так везде. Та же ситуация с операторами на молокозаводах и в теплицах. Главные люди там — технологи и айтишники.
В. Е.: Как вы считаете, структура города, его морфология влияют на диверсификацию экономики? То есть, например, насколько сильно компактное размещение функций стимулирует городские услуги, и, может быть, производство?
И. К.: Этот вопрос я задал одной швейцарской компании. Она пришла в город Заволжье, построила предприятие на площадях местного моторного завода, выкупила производственную территорию и решила сэкономить, не строить на гринфилдах. Сделала реконструкцию и построила частный промпарк. Там стали работать германские и швейцарские компании.
Владелец парка рассказал мне: "Мы приняли решение построить, а построили только года через три". Я удивился: "Почему? У вас же вроде все готово". А он: "Ну как готово? Сначала проектно-сметная документация. Мы намучились с ней так, что года полтора потеряли. Потом госэкспертиза признала все это негодным. Затем пришли немцы, сказали: "Зачем нам 20-метровые потолки от старых корпусов, если пяти хватает?". Потом, когда включили отопление, поняли, что платить за него дорого. Зима-то холодная, это не Швейцария. Таким образом, через три года они поняли, что лучше бы построили в зеленом поле.
В. Е.: Выходит, создавать новые площади эффективнее?
И.К.: Всегда по-разному. Мы строим промпарк в Богословском, там проще все снести и почти заново сделать гринфилд, часть коммуникаций использовать, а другие построить. Работать в старых корпусах, как в КИП "Мастер", в других городах редко получается. В Тутаеве, может быть, еще неплохо вышло.
А. М.: Организация экономического сотрудничества и развития пересмотрела некоторые направления городской политики и рекомендует не проводить редевелопмент промзон в неиндустриальных целях, а использовать эти территории по назначению. Насколько эта рекомендация применима к моногородам?
И. К.: Я подробно изучал опыт Fiat в центре Турина, там у них крупнейший завод. Очень красивое здание: на крышу поставили машины и треки. Его возводили в 1930-х годах. В результате в 80-х построили уже не автомобильный завод, а торговый и выставочный центр, гостиницу. В моногородах это не пройдет: у нас, как правило, градообразующее предприятие в центре, и оставлять этого монстра там, я считаю, неправильно. Здесь должны быть зоны отдыха.
Для меня было открытием, что в Оттаве во время выходных народ едет не за город, а идет в центр, потому что там парки, какие-то шоу, потому что там бесплатный концерт Брайана Адамса. Потоки идут, часть улиц закрывают от транспорта и открывают для людей на роликах и велосипедах. Жители Оттавы отдыхают в парке с детьми, без пива, пьют воду. Играют в теннис, бадминтон, футбол, волейбол. Народ едет отдыхать в центр, а не наоборот. Я не представляю, что у нас Москве в пятницу потоки будут направляться в центр. Может быть, в субботу это бывает.
Оставлять в центре городов заводы вместо моллов — неправильное решение. Эта рекомендация не подходит для моногородов. Если бы эти предприятия были на окраине, либо находились поодаль, тогда, да — наверное, можно. А у нас это, как правило, центр города, и жилой сектор вокруг.
В. Е.: Вернемся к гаражной экономике. Как вывести гаражников из тени?
И. К.: Я считаю, что только экономическими стимулами. Насильно бесполезно. Если они увидят, что выгоднее работать не в серой зоне, то полностью откроются. У нас провальная система акционирования малых и средних предприятий. Если ее наладить, решились бы многие проблемы, в том числе стало бы возможно привлекать финансы для развития. Сейчас у наших предпринимателей по пять ООО, они держат их в структуре холдинга для разных целей: платить налоги, консолидировать прибыль, работать с силовыми и другими структурами. Другое дело, когда у тебя одно акционерное предприятие, и ты сегодня же можешь взять кредит под залог акций. А попробуй получить его под пять ООО — нужно каждое оценить. Акции можно взять под залог сегодня. Если они вращаются на бирже, то известно, сколько стоят, то есть можно понять предмет залога.
Это проблема выхода из тени и гаражной, и негаражной экономики. На биржах есть голубые фишки, но полностью отсутствует реальная экономика — малый и средний бизнес. На рынке капитала она отсутствует как класс. Поэтому на гаражников подействуют только экономические методы.
В. Е.: А вот "Развитие" в тех же Челнах. Я говорила с одним резидентом этого парка, он как раз вышел из гаражной экономики.
И. К.: Я знаю, о ком вы говорите. Ему не хватало площадей в КИП "Мастер". Этот резидент был готов сам построить предприятие из быстровозводимых конструкций, но ему нужна была инфраструктура под ключ на площадке гринфилд — та раньше принадлежала КАМАЗу. Там мы поняли три интересных особенности. Первая: бывшие гаражники сумели прийти на эту площадку. Вторая: те, кто хотел расширяться, но не было площадей, тоже пришли туда. И третья: пришли резиденты из Казани. В столице Татарстана дорогая земля и аренда, зачем там развивать промышленность? Компании из Казани тоже пришли сюда со своими счетами, со своими предприятиями, чтобы построить по площадке. Получился небольшой промпарк — гринфилд малого бизнеса. Там, если не ошибаюсь, 12 резидентов. У всех есть действующий бизнес.
В. Е.: Но вы думаете, будущее за гринфилд-территориями или преобразованием старых площадей? Куда инвестировать при развитии производства?
И. К.: Нужно использовать возможности бывших браунфилд-площадей. Тут бывают разные решения. Например, земли передают муниципалитету, как с КАМАЗом или с РУСАЛом. Второй вариант: на этих же землях работать вместе с градообразующим предприятием. Для него важно предоставлять рабочие места нетрудоустроенным, чтобы открывались новые производства — малые и средние. В том числе не связанные с основной отраслью. Нужны и те, и другие решения.
Но я все-таки сторонник гринфилда потому, что в этом случае компания выбирает правильную площадку, а не ту, которая есть; оборудует цеха под свои потребности. Любая реконструкция всегда дороже. Даже если в старых помещениях есть сети, их нужно реконструировать — вскрыть и проложить заново. Это бывает дороже, чем построить новые. Все-таки браунфилд реализовать сложнее, чем гринфилд: ты не можешь делать под себя, ограничен существующими инфраструктурой и площадями.
В. Е.: Когда Вы оцениваете инфраструктурные проекты, у вас есть критерии, может быть, благоустройства внутренней территории или создания общественных пространств для местных сотрудников, или пока рано говорить об этом?
И. К.: Об этом нужно говорить. Работники фонда ездили в Павловск. Там есть крупный свиноводческий холдинг. Его владелец будет строить новое предприятие с помощью средств ФРМ. Он показывал мне его. Я спросил: "Почему здание так развернуто?". Он ответил: "Тут солнце светит так, тень падает так, а фасад должен быть такой. Так как у нас австрийские технологии, поэтому хочу, чтобы когда видишь фасад, он смотрелся как австрийское современное предприятие. А когда заходишь сбоку — по-другому". Я удивился: "Откуда ты все это берешь?". Оказалось, его жена занималась промышленным дизайном, и она разрисовала все это предприятие снаружи, включая благоустройство вокруг. Я спросил: "Зачем? Это же деньги". А он: "Нет, ты тоже не понимаешь. Как только я это сделал, провел эксперимент, работники резко перестали портить имущество". Он увидел, что повысилась культура производства. Вокруг здания появилась экосистема для отдыха: посадили деревья, обустроили фонтан. Поэтому отвечу на вопрос: этим нужно заниматься, развивать экосистему вокруг предприятия, но у нас, к сожалению, нет требований и стандартов.
